После этого признания прошло несколько лет.

Раньше папа часто обгонял людей по обочине, но теперь почти перестал на нее выезжать. Чуть ли не каждый день на машине появлялись новые царапины и точно такие же – на углах домов, мимо которых он проезжал.

– Собьешь человека – и конец, – как-то сказал сын и чуть ли не силой отнял у отца автомобиль.

Лишившись машины, папа вдруг разом постарел. Он не был из тех неунывающих людей, которые как ни в чем не бывало пересядут на автобус или электричку. На улицу он теперь не выходил и весь день, даже не переодевая пижаму, бесцельно бродил по дому. Его походка стала нетвердой. Тогда ему только исполнилось семьдесят, но он уже сгорбился, как дедушка из мультсериала «Анимационные старинные японские сказки» [12] .

– Он похож на ободок, – как-то сказала острая на язык младшая дочь, и мама чуть не умерла со смеху.

Шутка, может, и была за гранью, но папа так сильно горбился, что, казалось, он описывает дугу.

Советы побольше двигаться папа, конечно, слушать бы не стал. Сын, с которым он какое-то время не разговаривал из-за машины, сказал:

– Пока он не вредит людям, пускай занимается, чем хочет.

Дети и жена понимали, что он скоро сляжет, поэтому, вспомнив его тягу к медузам, решили свозить его в Ямагату, в океанариум «Камо», известный огромной коллекцией медуз. После долгих уговоров он согласился, и старшая дочь с мужем решили взять организацию поездки на себя.

Прямых рейсов до Ямагаты не оказалось, поэтому было решено, что родители полетят с пересадкой через Кобе, где на ночь остановятся у старшей дочери, а наутро все вместе двинутся дальше.

В аэропорту дочь ждал неприятный сюрприз. Остальные пассажиры уже разошлись, но папа с мамой все не показывались, и она долго стояла у выхода: пять, десять минут. Когда родители наконец появились, она едва их узнала.

– Они выглядели как инвалид и его сиделка. Просто ужас…

А ведь она сама вытащила их в эту поездку. Только благодаря ее мужу они кое-как ее пережили.

Но папин интерес к медузам иссяк, поэтому он как-то не особо обрадовался походу в океанариум. Поездка вышла напрасной. И папа, как и всегда, оставался себе на уме.

Тем временем Тэн совсем выросла. Еще котенком на осмотре у ветеринара она вела себя как дикий зверь, а сейчас стала еще более свирепой – затолкать ее в переноску теперь казалось невозможным.

– Если Тэн-тян заболеет, я сделаю все, чтобы ее вылечить, но только дома, – говорила мама.

Последний раз ее возили в клинику несколько лет назад, и врачи явно были совсем не рады этой встрече, потому что она, как и каждая предыдущая, закончилась кровопролитием.

На ее фоне Тора казался ласковым котом, и неожиданно вся семья стала поминать его добрым словом.

Тэн росла в любви и заботе – так почему она вдруг озверела?

Когда старшая дочь изредка приезжала к родителям погостить, Тэн прыгала на нее с выпущенными когтями, если та проходила мимо. Стоило девушке лечь на диван, и кошка бросалась ей на шею с явным желанием убивать.

– Это ее любимое лакомство. Попробуй угостить. – Мама не могла спокойно смотреть на происходящее и дала дочери баночку высококлассного корма.

Но Тэн на нее даже не отреагировала, как бы говоря: «С твоих рук я ничего есть не стану».

– Животные видят людей насквозь, – засмеялся папа, в очередной раз нагрубив дочери.

Тэн, как и всегда, вилась вокруг него.

Папе стало трудно подниматься на второй этаж, поэтому его кровать переместили в гостиную на первом этаже, поставив рядом с домашним алтарем. Он сидел там, как гусеница в коконе, и выходил только поесть и в туалет. Каждый раз, когда он вставал, Тэн неслась, чтобы покрутиться у его ног. Он, как и раньше, легонько пинал ее, но она все так же его любила.

– Именно эта кошка точно людей не видит, – как-то обиженно заявила старшая дочь. – Единственное, что есть в ней хорошего, – милая мордашка.

Тэн действительно была красивой. Эта черта осталась с ней с детства.

– Наверное, помнит, что папа ее забрал. Она сообразительная.

И осторожность к чужакам тоже была признаком ума.

Старшая дочь никак не могла понять, почему Тэн так холодно к ней относится, и в итоге завела своего кота. Другой породы, но тоже очень симпатичного.

– Пап, смотри, какой милый у меня кот. – Она хотела показать ему фотографию на телефоне, но папа лишь усмехнулся:

– Все коты милые.

– Чего?! Что ты сказал?

Его ответ взбудоражил всю семью. Может, они ослышались? Папа не произнес бы настолько слащавых слов даже под страхом смерти. И кстати, он все еще пинал Тэн, когда она лезла ему под ноги.

Она крутилась и терлась, крутилась и терлась, крутилась и терлась. Казалось, что пара старика и кошки проживет так еще сотню лет и больше.

В месте, где он вырос, все много пили и курили, и папа не был исключением. Врачи говорили, что он умрет от цирроза печени или рака легких. Папа же заработал себе и то и другое.

Со временем папа стал меньше пить, слегка покашливал от сигарет; ходил он медленно, но уверенно, да и больным никогда не выглядел, поэтому казалось, что его угасание – часть естественного старения.

Проблемы возникли, когда у него вдруг отказали ноги, – в один день он просто не встал с кровати. Его увезли в больницу.

Красавицы-медсестры успокоили его и постепенно подняли на ноги – он снова мог ходить. В больнице сказали, что это чудо.

В процессе лечения ему проверили все и тогда обнаружили цирроз печени и рак легких. Оба заболевания – на последней стадии, когда ничего уже нельзя было сделать. Врачи искренне удивлялись, как он вообще до сих пор оставался жив.

Раз доктора уже не могли ничем ему помочь, семья решила, будет жестоко держать его в больнице. К тому же там для пациентов установлено слишком много правил, которые бы действовали своенравному папе на нервы, из-за чего он умер бы еще быстрее.

Они ничего ему не рассказали и забрали домой.

Папа всю жизнь пил как не в себя и дымил как паровоз. Такого конца стоило ожидать.

Мама взяла уход за ним на себя. Она стала с ним такой же доброй, какой была с Торой в конце его жизни. Сын, будучи холостяком, вернулся домой ей помогать, и дни мирно потекли один за другим.

Папа спал и вставал, снова спал, спал, спал, потом вставал. Из-за этого у него случались провалы в памяти.

– А когда обед?

– Пап, ты уже поел.

Такие разговоры стали обыденностью. Желудок у папы начал отказывать, потому что он часто жаловался на голод и ел все подряд.

Каждый раз, когда на кухне слышался шум, мама приходила туда и заставала одну и ту же картину: папа рыскал по ящикам комода. Обычно он находил сладость и, радостный, возвращался к себе, но иногда случайно прихватывал кошачьи деликатесы, припасенные для Тэн. Лакомство для кошки – лакомство для дедушки.

– Оставь, они для Тэн-тян, – говорила мама, забирая у него еду и отдавая Тэн.

Перед сном все вместе пили чай, и в это время папа тоже часто путал конфеты с кошачьими угощениями.

За день до того, как потерять сознание и больше не очнуться, он шел в ванную, а мама ему помогала. Тэн, по обыкновению, терлась о его ноги, и он слегка ее пнул.

Им казалось, папа будет ходить так целую вечность, но у него вдруг начались сильные боли. А боль он не выносил. Из-за этого он даже ни разу не был у зубного – в шестьдесят у него остались только голые десны.

Он начал запоем пить обезболивающие и в какой-то момент упал в обморок. Он умер, так и не приходя в сознание. Старшая дочь с мужем уже летели домой к родителям, но опоздали.

– Вечно ему не хватало терпения, – пожаловалась она.

Ближайшая запись на кремацию оказалась только через два дня, и на это время они оставили папу дома, в кровати, как он и лежал. Казалось, будто он спит. Даже в комнате все было по-прежнему, за исключением постоянно работающего кондиционера и ведер с сухим льдом.